* * *
А я бы не ушёл с земли,
А я бы навсегда остался,
Но мчатся тучи-корабли,
За горизонт куда-то мчатся.
И я помчусь за ними вслед,
За серопарусной армадой…
О Боже! Как прекрасен свет,
Который покидать мне надо!
* * *
Родился ты здесь когда-то,
Обычный земной человек,
И ливня ты помнишь капли,
И чистый, и серый снег.
Да, каждый имеет Родину,
Да, каждому место дано.
Червяк, что в навозе роется,
Ему, может быть, все равно.
А ты не вещица, не сор ведь,
Не горстка отживших монет...
И если погаснет солнце,
Рассыплется строй планет.
СВОЯ РУБАШКА
Своя рубашка ближе к телу —
Усвоил это навсегда;
Его душа перегорела, —
Не трогает ничья беда.
Живет он сытою букашкой,
Порой порхает словно моль...
Ну как под собственной рубашкой
Почувствовать чужую боль?
КОГИНУР
«Когинур — после первой
огранки — 280 карат,
после второй — 106».
Он был велик и своенравен,
Надколот чуть и огранен,
Но ювелирами подправлен:
В середняки переведен.
С тех пор «Великому Моголу»
Соперников, мы знаем, нет...
А если человек надколот,
Поправить как, чтоб не во вред?
* * *
А пыл мой к жизни не иссяк,
Но сердце наперекосяк,
Ещё средь смертных не дурак,
Но коль судьбе угодно так,
Уйду без ропота и слез
В мир вечных тайн,
в мир черных роз.
* * *
Успокойся,
Ничего не стряслось,
Просто листья желтеют,
Морось — не дождь,
Просто вечер прилег,
Просто ветер устал,
Просто день
Не по-летнему
Короток стал.
* * *
Да «Хлеба и развлечений», —
Искал и требовал Рим,
А время своим течением
Уже насмехалось над ним;
Какие оно державы
Бросало, как воду с весла.
Самонадеянность ржавая
Еще никого не спасла.
* * *
На обе ноги хромаю
Во многом, я признаюсь.
Поэтику плохо знаю,
И ей я не отдаюсь.
А ежели выскочит сдоба
Фразою «Я поэт!» —
Охватывает стыдоба
И оправдания нет.
ВОРОБЬИ
Ворчит гроза за тучами
Разбрасывая дождь,
С пичугами живучими
Вернулось утро все ж.
Сверчат, как ошалелые,
Серяги-воробьи,
Им, собственно, и дела нет,
Что алой нет зари,
Что двор набитый кошками,
Что дворник крепко кос,
Что жизнь у них короткая,
Как собственный их нос.
* * *
Падал снег московский
Крупные пушинки.
Падал на прохожих,
На автомашины.
Повидал я снега
По краям и весям,
Но, а этот все же
Чем-то интересней.
Падал снег столичный,
Покрывал дорогу,
Не гордился этим,
Ну, и, Слава Богу.
* * *
Сквозь белизну— деревья, дома,
Белые розы... и задарма.
А на ветвях кружева, бахрома...
великолепие...
и задарма.
Только природа, природа одна
Может так щедро... и задарма.
Так почему же беря красотой
Платишь ты ей, человек, чернотой?
ВЕСЕННЯЯ ЗАРИСОВКА
Еще рассвет с морозцем вровень,
Еще сугробы до бровей,
Но у зимы с визгливыхдровен
Свалился полоз, заржавел.
Днем отогреются березки,
Нальются радостью они,
И не беда, что ветер хлесткий,
Не очень-то прогреты дни.
Тепло слегка подзадержалось,
Пусть не ликует снега мел,
Лучи-то в стеклах отражаются,
И санный след заголубел.
ЗАРИСОВКА
Солнцем облиты кудряшки ив,
Тенью зеленой покрыт пролив.
Бледное небо. Еловый лес
Прячущий солнце — осажен весь.
Света — затоны, озера — тени,
Глянец пролива движет течение.
Зеленью первой душистый луг вышит,
Вышло вечерней принцессой затишье.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : Делаем ли то что поём? - Vladimir (PVL) Мы часто поём песни и абсолютно не задумываемся о чём поём, предложили спеть и поём. Вот одна из таких песен: Когда Дух Господен наполняет меня. Не становимся ли мы обманщиками, а Слово Божие говорит: Туда ничто нечистое, преданное мерзости лжи не войдёт. Плакали мы когда либо в нашей жизни так как плакал Давид, сбросив царскую одежду и облачившись в лохмотья, сев в пыль и обсыпая себя ею, рыдал и просил милости у Господа? Радовались ли мы когда либо как радовался Давид, когда ковчег Божий возвращался в Иерусалим, сняв одежду свою и скача перд Господом? Молились ли мы когда либо так как это делал Давид, исполнялись ли мы Духа Святого так как исполнялся Давид? Если нет, задумаемся что произносим нашими устами, истина это или ложь??
